Абанотубани - район города, в котором сосредоточены тбилисские серные бани. С этим районом связана легенда об основании Тбилиси: грузинский царь Вахтанг Горгосали охотился на фазана в районе современного Абанотубани. Он выпустил сокола, кторый скрылся из вида. Когда царь со свитой отыскали сокола, они увидели, что сбитый им фазан сварился в серном источнике. После этого царь приказал на источнике построить баню, которая разрослась до современного Тбилиси. Памятник основанию Тбилиси вы можете видеть на мосту, под которым речка Цавкисисцкали уходит в подземный коллектор.
Самая древняя баня — Самепе Абано (Царская), также интересны Орбелиановская баня (Пестрая), в которой мылся Пушкин; Ираклиевская баня, напротив на другой стороне реки; Мирзоевская баня, чуть в стороне на улице Гришашвили.
Все банные помещения находятся ниже земли, свет проникает через фонарь в куполе. Раньше, вымывшись, люди оставались на ночь в бане. В банях устраивали обеды, кутили, здесь проводили смотрины. Это было место, в котором можно было провести не один день.
В XIX веке тбилисские бани посетили множество литераторов, но самые роскошные описания оставили А.С. Пушкин и Александр Дюма-отец. Обычно от Пушкина приводят всего одну фразу — «Отроду не встречал я ничего роскошнее тифлисских бань», но лучше прочитать весь фрагмент из «Путешествия в Арзерум»:
«Я остановился в трактире, на другой день отправился в славные тифлисские бани. Город показался мне многолюден. Азиатские строения и базар напомнили мне Кишинев. По узким и кривым улицам бежали ослы с перекидными корзинами; арбы, запряженные волами, перегорожали дорогу. Армяне, грузинцы, черкесы, персияне теснились на неправильной площади; между ими молодые русские чиновники разъезжали верхами на карабахских жеребцах. При входе в бани сидел содержатель, старый персиянин. Он отворил мне дверь, я вошел в обширную комнату и что же увидел? Более пятидесяти женщин, молодых и старых, полуодетых и вовсе неодетых, сидя и стоя раздевались, одевались на лавках, расставленных около стен. Я остановился. «Пойдем, пойдем, — сказал мне хозяин, — сегодня вторник: женский день. Ничего, не беда». — «Конечно не беда, — отвечал я ему, — напротив». Появление мужчин не произвело никакого впечатления. Они продолжали смеяться и разговаривать между собою. Ни одна не поторопилась покрыться своею чадрою; ни одна не перестала раздеваться. Казалось, я вошел невидимкой. Многие из них были в самом деле прекрасны и оправдывали воображение Т. Мура: «Прелестная грузинская дева с ярким румянцем и свежим пыланьем, какое бывает на лицах дев ее страны, когда они выходят разгоряченные из Тифлисских ключей». Зато не знаю ничего отвратительнее грузинских старух: это ведьмы. Персиянин ввел меня в бани: горячий, железо-серный источник лился в глубокую ванну, иссеченную в скале. Отроду не встречал я ни в России, ни в Турции ничего роскошнее тифлисских бань. Опишу их подробно. Хозяин оставил меня на попечение татарину-банщику. Я должен признаться, что он был без носу; это не мешало ему быть мастером своего дела. Гассан (так назывался безносый татарин) начал с того, что разложил меня на теплом каменном полу; после чего начал он ломать мне члены, вытягивать составы, бить меня сильно кулаком; я не чувствовал ни малейшей боли, но удивительное облегчение. (Азиатские банщики приходят иногда в восторг, вспрыгивают вам на плечи, скользят ногами по бедрам и пляшут по спине вприсядку, е sempre bene). После сего долго тер он меня шерстяною рукавицей и, сильно оплескав теплой водою, стал умывать намыленным полотняным пузырем. Ощущение неизъяснимое: горячее мыло обливает вас как воздух! NB: шерстяная рукавица и полотняный пузырь непременно должны быть приняты в русской бане: знатоки будут благодарны за таковое нововведение. После пузыря Гассан отпустил меня в ванну; тем и кончилась церемония.»
А вот и выдержка из Александра Дюма, «Кавказ»: «Почему Париж, этот город чувственных наслаждений, не имеет подобных бань? Почему ни один делец не выпишет хотя бы двух банщиков из Тифлиса? Тут, конечно, и польза была бы и барыши. Когда я весь был покрыт горячей белой пеной, как молоком, легкой и текучей, как воздух, меня свели в бассейн, куда я сошел с таким непреодолимым влечением, словно он был населен нимфами, похитившими Гиля.
…
Нам подали кальян, чубук, гуку и каждый, по своей фантазии, сделался турком, персом или индийцем. Тогда, чтобы вечер не имел ни в чем недостатка, один из банщиков взял нечто, похожее на гитару на одной ножке, вертевшуюся на ней так, что струны искали смычок, а не наоборот, и начал играть жалобную арию, служившую аккомпанементом к стихам Саади. Эта мелодия убаюкала нас так хорошо и сладко, что глаза наши закрылись, кальян, чубук и гука выпали из рук, и мы, поправде сказать, заснули. На протяжении шести недель, проведенных в Тифлисе, я ходил и персидскую баню каждый третий день».
Статья wikipedia о Абанотубани
Памятник основанию ТБилиси
Абанотубани. Фотография Д. Емакова
Банщик. Тифлисские бани
Банщик. Тифлисские бани
